Наименование проекта:

Развитие инклюзивного общества роль модели образования и социального государства всеобщего благосостояния опыт скандинавских стран

Developing inclusive society: the role of education model and welfare state, some insights from Nordic countries’ experience

«Инклюзивті қоғамды қалыптастыру: білім беру моделі мен әлеуметтік мемлекеттің рөлі, Скандинав елдерінің тәжірибесі»

Актуальность проекта:

Во-первых, в научной литературе не существует какой либо единой теории или теоретического подхода, которые могли бы объяснить, каким образом можно развивать инклюзивное общество. И этот проект направлен на изучение взаимосвязи между расширяющим возможности сильным (качественным) образованием, феноменом “активный гражданин”, моделью социального государства, где понятие “забота” является центральной идеей/концепцией, и развитием инклюзивного общества. Мы считаем, что расширяющее права и возможности и доступное для всех образование является основным фактором развития инклюзивного общества.

Хотя, взаимосвязь между построением инклюзивного общества и качественным образованием (расширяющим права и возможности), и социальным государством в основном игнорируется в социальных исследованиях в Евразийских странах, тем не менее она широко изучается учеными скандинавских стран (см., например, Knijn & Kremer, 1997; Kananen, 2014, Sumer 2014). Таким образом, этот проект может быть уникальным для Казахстана и евразийских стран, в целом.

Во-вторых, хотя в западной научной среде имеется немало работ, критикующих неолиберальный капитализм (см., например, Rodriguez, 2020; Springer, Birch and MacLeavy (2016) и многие другие), очень мало исследований посвящено негативному влиянию неолиберального капитализма на Казахстан и евразийские страны в целом (можно назвать лишь немногих исследователей, таких как J. Nazpary (2002) и B. Sanghera (2018, 2015)). В частности, несмотря на растущий объем литературы, в которой обсуждаются негативные последствия неолиберального капитализма на построение инклюзивного общества (например, Whyte 2019) в постсоветских странах они практически неизвестны.

В Казахстане и других странах  евразийских странах дискуссии о социальном государстве, как правило, слишком узко сфокусированы на дихотомии государство против рынка, и слишком много внимания уделяется денежным пособиям, а не услугам и социальным программам. Несмотря на то, что дебаты по концептуализации скандинавской модели не привели к консенсусу по определениям, скандинавские страны характеризуются системой социального обеспечения, качественным и доступным образованием, расширяющим права и возможности, инклюзивными гражданственностью и обществом, а также инклюзивной системой труда.

Очень мало исследований было осуществлено по контент-анализу и дискурс-анализу доминирующих моделей образования и, в целом, доминирующих социокультурных норм, препятствующих развитию инклюзивного общества (например, в образовании (Fimyar and Kurakbayev, 2016), в социологии (Kudaibergenova, 2018)).

Также несмотря на появление новых исследований об опасности эксклюзивистских идентичностей, фрагментированного общества (Жусипбек и Нагаева, 2020; Ibadildin & Pisareva, 2020) необходимы дополнительные исследования.

Наконец, в Казахстане существует потребность в проведении исследований, посвященных опыту скандинавских стран в построении инклюзивных обществ. В целом, скандинавская модель социального государства – это не только экономический и политический проект, но и проект по формированию идентичности, подразумевающий плюрализм, инклюзивность и ориентацию на права человека.

3) научные и технологические нужды, обосновывающие важность результатов проекта (при наличии, включить социальный спрос и (или) экономическую и индустриальную заинтересованность, другие подтверждающие данные), значимость проекта в национальном и международном масштабах, применимость его результатов для развития соответствующей сферы экономики, науки и (или) общественных отношений;

Во-первых, инклюзивное общество демонстрирует, что важнейшим “достоянием” (активом) государства является человек. Значение построения инклюзивного общества заключается в том, что именно инклюзивное общество в большей степени может способствовать развитию человечества и, в общем, улучшению жизни людей. Хорошими примерами в этом отношении могут служить скандинавские страны, которые являются самыми безопасными и инновационными в мире.

Во-вторых, чем более инклюзивнее общество, тем меньше прослеживается культура доминирования и тем больше социальной интеграции и меньше отчуждения (по возрасту, расе, происхождению, социальному классу, полу, образованию), тем активнее граждане, кроме того, образование является менее патерналистским и более качественное, наделяющее правами и возможностями.

В-третьих, уроки скандинавских стран в развитии инклюзивного общества важны для Казахстана, перед которым стоит трудно-разрешимая задача достижения баланса в мире растущего напряжения между мировыми державами, и построение инклюзивного общества было бы лучшей стратегией для Казахстана в ситуации возросшего популизма. Также маловероятно, что цель устойчивого роста и стратегия присоединения к наиболее развитым странам может быть достигнута путем игнорирования плюсов, которые может дать развитие инклюзивного общества.

В-четвертых, построение инклюзивного общества необходимо для преодоления проблемы разобщенности (фрагментарности) общества. “Сегодня казахстанское общество фрагментировано и разделено, то есть люди живут в разных политических и социальных реалиях. Они интересуются разными вопросами и не замечают проблем, актуальных для других” (Ibadildin & Pisareva, 2020, 113). С другой стороны, этнический национализм и языковой партикуляризм по-прежнему являются важными факторами в сфере неформальных институтов. В целом, в контексте постсоветских стран этническая принадлежность и язык стали основными критериями категоризации людей. Примордиалистский подход к нации продолжает оказывать решающее влияние на процессы национального строительства, что препятствует построению инклюзивного общества (Абашин, 2012 г.). Поэтому необходимо бросить вызов доминирующим неформальным социальным нормам, неформальным институтам и способствовать миру посредством формирования инклюзивной идентичности (Slocum-Bradley, 2008).

В-пятых, очень важно выработать новые понятия о социальных правах и сделать понятие заботы центральным элементом концепции социального государства путем включения его в рынок труда. В Казахстане феномен заботы по-прежнему рассматривается многими как часть коммунитарного (общинного и семейного) долга и должна обеспечиваться семьями и социальными связями. Однако для общего развития необходимо принять некоторые ключевые элементы скандинавских государств благосостояния, такие как оплачиваемая забота (уход), включение в официальный рынок труда тысяч женщин, которые ухаживают за детьми, престарелыми и инвалидами.

В-шестых, существует необходимость в обсуждении недостатков неолиберального капитализма, например, невозможность неолиберальным капитализмом построения инклюзивного общества. Драматические события, связанные с чрезвычайно разрушительным воздействием пандемии КОВИД-19 на американское общество и анти-расистские протесты еще раз показали, что даже США, ведущая демократическая страна в мире, не может быть квалифицирована как полностью инклюзивная с точки зрения социальной и экономической интеграции социально-уязвимых  групп населения и низкой инфраструктурной мощи в некоторых регионах страны.

Главной причиной данного феномена это то, что США является страной с доминирующей неолиберальной капиталистической моделью. Также стало очевидно, что интеграция некоторых заметных сегментов афроамериканцев и, в целом, групп “цветных”, пока не оказалась весьма успешной. Однако в скандинавских странах ситуация иная. Негативные последствия неолиберального капитализма, такие как маркетизация секторов образования и здравоохранения, низкая инфраструктурная мощь государства в бедных районах, неразвитость многих социальных прав, медленное развитие прав детей в некоторых сегментах американского общества и, напротив, доступность для всех качественного образования и здравоохранения, щедрые программы социального обеспечения, высокая инфраструктурная мощь в Скандинавских странах, требуют обсуждения.

4) влияние проекта на уровень научно-исследовательских работ, научно-технического потенциала, конкурентоспособность научных организаций и их коллективов, ожидаемый социальный и экономический эффект от результатов проекта, условия, необходимые для достижения ожидаемого эффекта.

Данный проект внесет вклад в развитие междисциплинарных теоретических изысканий моделей социального государства, академической критики неолиберального капитализма и “культуры доминирования”, концептуализации понятий “инклюзивное общество”, “активный гражданин”, “инклюзивная гражданственность”, “образование, расширяющее права и возможности”.

Данный проект, беря за основу построение инклюзивного общества демонстрирует, что важнейшим “достоянием” (активом) государства является человек. Значение построения инклюзивного общества заключается в том, что именно инклюзивное общество в большей степени может способствовать развитию человечества и улучшению жизни людей. Феномен “активный гражданин” – это способ обобщить новое лицо модели социального государства и он результат доступного всем “расширяющего возможности” образования. “Активный гражданин” предполагает, что человек, как гражданин, участвует во всех сферах общественной жизни –  экономической, социальной и политической. Таким образом, отсутствие участия может быть истолковано как свидетельство маргинализации или социальной изоляции.

Проект имеет цель развития позитивного социального капитала, повышения уровня доверия в обществе, инновационности и счастья людей. Особенно, этот проект имеет цель способствовать решению проблемы фрагментированного общества, существования социально и экономически маргинализированных групп и слоев общества. Например, в Казахстане и других евразийских странах как политика, так и исследования еще не в достаточной степени учитывают социальную концепцию неформального семейного труда, такого как уход. Уход/ забота о близких все еще неформален и связан с традиционной семейной моделью, это неоплачиваемый труд, скрытый в семейном хозяйстве, выполняемый, как правило, женщинами, и, поскольку он исключен из категории формальной занятости, его нельзя признать основным источником дохода, престижа и социального обеспечения, и он не признан. В силу своей ответственности за неформальную работу по уходу, женщины подвергаются риску социальной маргинализации. Поэтому в такой среде, нередко неформальный уход, как таковой, может ассоциироваться с “отсталостью” традиций, и стать мишенью остракизма, тем самым здоровье и благополучие людей, нуждающихся в уходе, может быть поставлено под угрозу.

Однако, социальное государство, особенно скандинавская модель, поддерживает роль женщины как активного гражданина-работника и старается охватить даже тех, кто классически не принимается в качестве участников рынка труда, такие как “ухаживающие родственники” и инвалиды. Это новое понимание гражданственности очень важно для Казахстана и других стран Евразии, где значительная часть женщин, лиц, осуществляющих уход, и инвалидов находятся за пределами официального рынка труда и стали социально маргинализированными, или, по крайней мере, не могут пользоваться многими социальными правами и не находятся в положении активных граждан.

Цель проекта
Этот проект направлен на разработку теоретико-концептуальной базы, объясняющей связь между развитием доступного всем и расширяющей возможности модели образования и модели социального государства (всеобщего благоденствия), в которой оказание заботы является основополагающей концепцией, с одной стороны, и появлением таких феноменов, как активный гражданин, инклюзивная гражданственность и инклюзивное общество, с другой.

2.3. Задачи проекта.

В этом разделе описывается способ достижения цели проекта посредством логически взаимосвязанных, последовательных задач. Приводится перечень поставленных задач:

1.Поиск междисциплинарной концептуально-методологической базы, опираясь на опыт скандинавских стран, для развития инклюзивного общества в Казахстане и других евразийских странах, которые конституционно объявлены социальными, но где существуют угрозы возникновения фрагментированных обществ, растущего разрыва между богатыми и бедными, и где требуется развитие академической критики неолиберального капитализма и культуры доминирования.

2.Концептуализировать понятия “образование, расширяющее права и возможности” и предложение путей его развития с учетом скандинавского опыта, поскольку расширяющее права и возможности и доступное для всех образование является основным фактором развития инклюзивного общества.

3.Концептуализировать понятия “заботливое социальное государство” и “активный гражданин” и предложить пути их развития, учитывая опыт скандинавских стран. По существу, для развития инклюзивного общества необходимо приоритизировать заботу (сделать заботу центральной концепцией) в социально-экономической жизни, что, в свою очередь, требует принятия социальной модели государства и развития активной и инклюзивной гражданственности.

4.Концептуализировать “эндогенное, идущее изнутри” развитие инклюзивного общества с учетом особенностей, присущих Казахстану и другим странам Евразии, что требует анализа феноменов идентичности и культура. Предполагается, что анализ идентичностей и культуры будет опираться на роль образования, прав в образовании, моделей образования, расширяющего права и возможности детей и молодежи. Поэтому развитие инклюзивного общества обусловлено позитивными преобразованиями, которые во многом основываются на изменении культурных ценностей (и которые, в свою очередь, проявляются прежде всего в неформальных институтах). Для осуществления позитивных преобразований культурных ценностей необходимо развитие определенных моделей образования и позитивная трансформация самой культуры.

5.Концептуализировать позитивные преобразования культурных ценностей, в частности, где необходима разработка новых дискурсов связанных с моделями образования, моделями воспитания (в частности, модель “мудрого-авторитетного/демократического” родителя является доминирующей в скандинавских странах), отношений между поколениями, в целом, новых дискурсов в отношениях между различными социальными группами, основанных на уважении человеческого достоинства, гармонии, сопереживании (эмпатии) и солидарности.

6.Концептуализировать пути построения инклюзивного общества, где необходима эпистемологическая реформа консервативных религиозных толкований и культурная модернизация неформальных культурных норм. Как таковые, эпистемологическая реформа и культурная модернизация, являющиеся взаимоукрепляющими феноменами, должны быть способны развивать религиозные интерпретации и культурные нормы, отвечающие требованиям и вызовам XXI века (Zhussipbek & Nagayeva 2019a). По сути, люди не являются заложниками своих архаических или ретроградных культурных норм , поскольку культура, является динамичным, постоянно развивающимся и гибким феноменом.

Описание состава исследовательской группы.

Жусипбек Галым, Научный руководитель проекта, ГНС, PhD доктор. Galym Zhussipbek (0000-0002-6924-6039) – ORCID;
Нагаева Жанар исследователь в СДУ, ВНС, MA Индекс-:– 2 (Scopus). Zhanar Nagayeva (0000-0002-9902-1287) – ORCID;
Бактыбек Алтынай научный сотрудник, MA. Altynay Baktybek (0000-0003-0757-2442) – ORCID;
Ермеков Алибек, научный сотрудник MA.

Публикации:
Сведения об основных публикациях научного руководителя;

Индекс цитирования:

Индекс Хирша (h-index): 1 (Scopus, Web of Science)
https://www.scopus.com/authid/detail.uri?authorId=57195469148,h-индекс: 5 (Google Scholar)
(https://scholar.google.com/citations?user=Msle62EAAAAJ&hl=en)
1.G.Zhussipbek, Zh.Nagayeva. (2019). “Epistemological Reform and Embracement of Human Rights. What Can be Inferred from Islamic Rationalistic Maturidite Theology?” (Scopus, Scimago). Open Theology, De Gruyter, 5, 1: 347–365, ISSN (Online) 2300-6579, DOI: https://doi.org/10.1515/opth-2019-0030.Процентиль:86% (2019) (https://www.scopus.com/sourceid/2110085445),
Квартиль:Q2 (2019):
https://www.scimagojr.com/journalsearch.php?q=21100854445&tip=sid&clean=0;
2.G.Zhussipbek, B.Satershinov(2019). “Search for the Theological Grounds to Develop Inclusive Islamic Interpretations: Some Insights from Rationalistic Islamic Maturidite Theology”, Religions, 10, 609; https://doi.org/10.3390/rel10110609.
https://www.mdpi.com/2077-1444/10/11/609.
Процентиль:83%(2019):
https://www.scopus.com/sourceid/21100286926.Квартиль:Q1(2019):
https://www.scimagojr.com/journalsearch.php?q=21100286926&tip=sid&clean=0,
3.Zhussipbek,G., et al. (2017) Foundations of inclusive kazakh religious identity, European Journal of Science and Theology 13(5):143-154, https://pdfs.semanticscholar.org/65ed/5bb36ad2997d8d1c1c3525171160fdb575a7.pdf
Процентиль:98%(2019): https://www.scopus.com/sourceid/19400157273.квартиль:Q1(2019):
https://www.scimagojr.com/journalsearch.php?q=19400157273&tip=sid&clean=0
4.G.Zhussipbek, K.Moldashev (2019) “Rawlsian Liberalism and Rationalistic Maturidi Islam in Central Asia,” in Theorizing Central Asia, Palgrave Macmillan. (pp.95-118), ISBN978-3-319-97355-5. https://link.springer.com/chapter/10.1007/978-3-319-97355-5_5.
5.G.Zhussipbek (2017) Legacies of Division: Discrimination on the Basis of Religion and Ethnicity in Central Asia, “History of Central Asia”, Equal Rights Trust, London, pp.9-41, http://www.equalrightstrust.org/ertdocumentbank/Legacies%20of%20Division.pdf.
6.G.Zhussipbek (2015) Disenchantment (?)with Liberalism in Post-Soviet Societies, Rethink Paper № 20, Rethink Institute, Washington, DC, USA. https://dx.doi.org/10.2139/ssrn.2622505.
7.G.Zhussipbek (2014) “Exclusivist identities in Central Asia: Implications for Regional Cooperation and Stability.” In Nationalisms and Identity Construction in Central Asia: Dimensions, Dynamics, and Directions. Lanham: Rowman&Littlefield, pp.129-147. Available: https://nationalismstudies.org/wp-content/uploads/2020/06/Exclusivist_Identities_in_Central_Asia_I.pdf8.G.Zhussipbek(2008). PhD dissertation “The Evolvement of the European Security and Defense Policy (under the light of Neo-gramscian approach) and its influence on the security of the post-Soviet area, Ankara University, Faculty of Political Science.
9.ZhussipbekG.(2014). “Eurasian Integration and European Integration Compared”, The Washington Review of Turkish and Eurasian Affairs. Available at: https://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=2622557
10.G.Zhussipbek (2013). «International Political Identity of the European Union», Journal of International Relations Theory and World Politics, Moscow, V.11. №1 (32). Available at: http://intertrends.ru/old/thirty-second/Zhussipbek.pdf.

Основные публикации исследовательской группы:

1.Zhussipbek G., Nagayeva Zh (2019) “Cognitive Unconscious”, “Modern Conservatism”, and “Core Liberal Values” in the Context of Youth’s National Identity в сборнике “The Nazarbayev Generation: Youth in Kazakhstan, Contemporary Central Asia: Societies, Politics and Cultures, Rowman&Littlefield. ISBN 1793609144, 9781793609144, стр.133-152.
2.Г. Жусипбек, Ж. Нагаева (2020) “Неформальные институты и эксклюзивные идентичности в Казахстане: что показали погромы в Кордае”, Central Asian Analytical Network, интернет-портал Университета им. Дж.Вашингтона, //https://caa-network.org/archives/19297.
3.Г. Жусипбек, Ж. Нагаева (2019) “Концепция «инклюзивное развитие» в качестве альтернативы нео-либеральному капитализму и коррекции модели устойчивое развитие”, Аль-Фараби, №4-(68), с.90-100.
4. Г. Жусипбек, Ж. Нагаева (2018) “Нахождение путей развития инклюзивных институтов в странах евразийской интеграции: опыт европейской интеграции и роль плюралистической идентичности и культуры”. Аль-Фараби, №4(64). C.69-82, online:http://iph.kz/doc/ru/1379.pdf.
5.Г. Жусипбек, Ж. Нагаева, А.Ермеков (2019). “Трудности построения инклюзивного общества: патерналистская культура и негативный социальный капитал”, «YResearchClub», //https://yresearchclub.com/трудности-построения-инклюзивного-о/.
6.Г. Жусипбек, Ж. Нагаева (2018) “Что препятствует развитию инклюзивных институтов в странах Центральной Азии?”, Central Asian Analytical Network, //http://caa-network.org/archives/14372.
7.Г. Жусипбек, Ж. Нагаева (2018) “Без экологического сознания не решить экологические проблемы в странах Центральной Азии”, CAAN, //https://caa-network.org/archives/14565.
8.Ғ. Жүсіпбек (2018) “Конструктивизм, Евразия елдерінде инклюзивті институттарды дамыту және Европалық интеграция тәжірибесі”, YResearchClub. https://yresearchclub.com/конструктивизм-евразия-елдерінде-ин/.
9.A. Yermekov (2018) “Evolution of the Nuclear Strategy after end of the Cold War. Main Vectors of Strategic Development. Central Asia’s Affairs № 4, ISSN 2414-570X 4/2018
10.A. Yermekov et al. (2017). “The Impact of Chinese SLOC Development within International Security Trends”, KazNU Bulletin. №1-(77).
11.А. Ермеков и др. (2017). Статистический бюллетень по актуальным вопросам молодежи за 2-полугодие 2017 г.Астана: НИЦ «Молодежь».
12.Г.Жусипбек, Ж.Нагаева (2016). “Как связано развитие страны с моделями воспитания и образования?” CAAN, //https://caa-network.org/archives/7892.
13.Г.Жусипбек (2015) “Эксклюзивистские национальные самоидентификации или пороховая бочка Центральной Азии”, CAAN, //https://caa-network.org/archives/6038.